НЕУДОБНАЯ ЛИТЕРАТУРА. 92. С чего начать

24 сентября, 2011
АВТОР: Глеб Давыдов

ПОБЕГ. титульная страница машинописной версии

С чего начать знакомство с Неудобной Литературой? Такой вопрос получил я в комментариях к предыдущему выпуску нашей Хроники. Как и обещал, отвечаю на него. Естественно, мнение это мое личное.

Наиболее фундаментальным из текстов Неудобной Литературы я считаю роман «Побег» Суламифа Мендельсона. По сути, это даже не текст, а отдельный, искусно созданный мир, внутри которого – еще множество миров. Универсум. Но это не совсем герметичная сфера, а наоборот – мир «Побега» связан с миром объективной реальности множеством невидимых проводов, по которым данные постоянно передаются в обоих направлениях, сообщая роману особого рода подвижность, живость и действенность. Поэтому можно погрузиться в «Побег» и несколько часов просто жить там. (там, а не здесь). А можно одновременно – жить и там, и здесь, соотнося события этого романа с событиями собственной жизни, как бы играя в некую интерактивную, зеркальную игру.

Я согласен с теми, кто писал мне о некоторых стилистически спорных моментах и шероховатостях этого текста. Но я думаю, что эти шероховатости свидетельствуют о присутствии того природного элемента, который называется стихией. Ведь стилистически безупречные вещи неизменно вызывают нехорошие подозрения: если текст слишком отполирован, то очень велика вероятность, что перед нами фальшивка. В поп-музыке этот феномен называется словечком «перепродюсированность». То есть – излишне вылизанный текст в большинстве случаев просто умерщвлен беспардонным вмешательством сознания и вкуса, порабощенного культурой. Непростительным и своевольным вмешательством в дела дикой природной стихии. В романе Томаса Манна «Доктор Фаустус» об этом сказано так:

«Взять, например, то, что вы называете экспромтом, то, что вы уже сто или двести лет так называете, ибо прежде этой категории вообще не существовало, как не существовало собственности на музыку и всего такого прочего. Итак, озарение, экспромт, каких-нибудь три-четыре такта, не больше, правда? Все остальное — обработка, усидчивость. Верно ведь? Хорошо-с. Но мы-то натасканы в литературе, мы сразу замечаем, что экспромт не нов, что больно уж он отдает то Римским-Корсаковым, то Брамсом. Что делать? Давай менять. Но измененный экспромт — разве это экспромт? Возьми бетховеновские черновики! Тут уж от тематической концепции, как она дана богом, вообще ничего не остается. Он видоизменяет ее и приписывает: «Meilleur»¹. Как мало доверия к божественному дару, как мало уважения к нему в этом отнюдь еще не восторженном «meilleur»! Действительно счастливое, неистовое, несомненное вдохновение, вдохновение, не задумывающееся о выборе, не знающее поправок и уловок, такое вдохновение, когда все воспринимается как благословенный диктат, когда спирает дух, когда всего тебя пронизывает священный трепет, а из глаз катятся слезы блаженства, — оно не от бога, слишком уж много оперирующего разумом, оно от черта, истинного владыки энтузиазма».
1. Лучше (франц.).

И еще в «Побеге» есть моменты, очень сложные для восприятия – как может кому-то показаться, «слишком перефилософствованные». Думаю, что именно обилие таких философских мест помешало роману стать хитом в конце 80-х, когда он был опубликован в первый раз (в самиздатовском «Митином журнале»). Однако если эти моменты все же дать себе труд продумать, то «Побег» вдвое сильнейшим образом влияет на сознание.

И еще: этот текст можно считать одним из первых русскоязычных постмодернистских романов (в полном и современном смысле, а не в пошло-ругательном). Впрочем, влияние «Побега», его значимость в контексте русской литературы пока что можно сравнить лишь со значимостью поэзии Сида Барретта в контексте английской поэзии. То есть высоколобые профессионалы-литературоведы не знают ни о «Побеге», ни о Барретте вообще ничего. Или почти ничего. В то время как люди, для которых поэзия это в первую очередь стихия и метафизика, считают Барретта лучшим и главным английским поэтом XX века.

Дело в том, что из современных писателей никто уже ничего подобного «Побегу» создать не в состоянии. Пруст — а следом сразу Мендельсон. Всё. Остальное — попса. Больше такого глобального и всеобъемлющего текста, оставаясь все же в рамках художественной литературы, в нашем веке не было и не будет. Ну да ладно, уговорили: Томас Манн…

Почему не будет? Потому что мир изменился с тех пор окончательно и необратимо (напомню, «Побег» написан в конце 70-х).

P.S.: Если все же не пойдет у вас этот текст, то я рекомендую вот эти:

«Кукушкины детки» Олега Давыдова. Это тоже сильная вещь, текст, в котором самая суть 80-х отразилась как в зеркале.

«Блюз бродячего пса» Олега Стукалова – роман-документ, легко и по-джазовому зафиксировавший уход целого поколения подлинной советской культуры в небытие. Уход легкий и естественный, как дождливая осень…

* * *

Скоро поговорим о Валерии Нарбиковой и почитаем, что она думает о современной литературной ситуации. А пока: Карасёв и Анкудинов: Нужна ли существующему режиму национальная литература?

Также можно перечитать предыдущие выпуски Хроники Неудобной Литературы:

— Достоевский, Толстой и традиции книгопродавцев
— Стада смыслов, или литература без магии
— Ответы Фарида Нагима
— «ДАТЬ НЕГРУ». ПОВЕСТЬ ЛЕОНИДА НЕТРЕБО
— Ответы Андрея Бычкова
— Ответы Маргариты Меклиной
— Ответы Алексея Шепелёва
— Ответы Сергея Болмата
— Роман как (само)психоанализ (к началу публикации роман[c]а Натальи Рубановой)
— Ответы Натальи Рубановой
— Ответы Елены Колядиной
— Ответы Дмитрия Бавильского
— Роман «Предатель», Часть Третья. Ответы писателей: ВАЛЕРИЙ ОСИНСКИЙ
— Ответы Игоря Яркевича
— Кровавые мальчики, или Мало ли в Бразилии донов Педро
— Ответы Дениса Драгунского
— МОТОБИОГРАФИЯ: ТОМ 2. Анонс
— Поэма Кати Летовой «Я люблю Андрея Василевского» и «чахнущая» литература
— Писатель как мундир? Ответы Марины Ахмедовой
— Ответы Михаила Гиголашвили
— Интервью с Димой Мишениным. О графомании, мини-юбках и бездарных чиновниках
— Ответы Алисы Ганиевой
— Ответы Юрия Милославского
— Ответы Виталия Амутных
— Ответы Александра Мильштейна
— Ответы Олега Ермакова
— Ответы Романа Сенчина
— Ответы Ильи Стогоffа
— Обнуление. (Ответ Олега Павлова Роману Сенчину)
— Серая зона литературы. «Математик» Иличевского. Ответы Александра Иличевского
— Ответы Марты Кетро
— Ответы Андрея Новикова-Ланского
— Виктор Топоров и Елена Шубина. И ответы Олега Зайончковского
— О романе Валерия Осинского «Предатель», внезапно снятом с публикации в журнале «Москва»
— Точка бифуркации в литературном процессе («литературу смысла не пущать и уничтожать», – Лев Пирогов)
— Курьезный Левенталь
— ответы Валерия Былинского
— ответы Олега Павлова
— ответы Сергея Шаргунова
— ответы Андрея Иванова
— ответы Владимира Лорченкова
— Где литературные агенты
Более ранние части Хроники (Оглавление) — здесь.
— Новый Опрос. Вопросы к писателям